На выставке, организованной театром «Ильхом» в память о художнике А.В.Николаеве (Усто Мумине), впервые экспонировалось полотно «Гребцы». Однако существует версия о том, что картина принадлежит кисти К.С.Малевича, а не А.В.Николаева.
Собрание картин Государственного музея искусств Узбекистана настолько значительно, что коллекции позволяют в широком охвате обозначить стилевые особенности эпохи, заглянуть в «заводи» региональных школ, где идеи художников-реформаторов получали дополнительное освещение.
Поступление в музей произведений ряда авангардистов из рук ташкентцев неслучайно. Знатоков истории перемещений не удивит наличие в нашем краю известных и редких картин. Нахождение же картины К.С.Малевича - история почти из области музейной интриги. Оставив в стороне подробности художественного процесса, расскажем то, чему мы были свидетелями, и так, как слышали когда-то от сподвижников А.В.Николаева.
Живописное полотно, о котором пойдет речь, поступило в музей с документальной записью «Николаев. «Гребцы», под которой оно числилось в фонде А.В.Николаева в Центральном государственном архиве Узбекистана. Эта .-запись- сохранилась в музейных актах приема и хранения. «Гребцы» хорошо вписались в коллекцию русского авангарда, поступившей в Ташкентский художественный музей в 1920-х гг.
Картина «Гребцы» - это история знакомства художника Александра Васильевича Николаева с Казимиром Севериновичем Малевичем (1878 - 1935). Как известно, А.Николаев был учеником К.Малевича. Ко времени их знакомства А.Николаев был подготовленным художником; основную роль сыграло домашнее воспитание: отец, поклонник античного и итальянского искусства, неплохо рисовал. Продолжая семейную военную линию, Николаев находится сначала в кадетском, а затем в Уланском корпусе, но влечение к рисованию не покидает его. Он занимается у художника Н.К.Евлампиёва, а позже в Воронеже - в студии А.Бучкури. В год гастролей филиала Московского Свободного театра (1918). Заметили и пригласили работать в театр. А.Николаев покидает Воронеж и оказывается в гуще событий революционных лет, воспринимаемых авангардистами как процесс всеобщего обновления. Театр как нельзя лучше отвечал таким представлениям и вмещал на сцене массовое стихийное действие. Способность театра дать пищу для размышлений о месте человека в безграничном пространстве оставалась сильной привязанностью Николаева, включая 1940-е гг., когда он пробовал себя в качестве сценографа.
Имея опыт плакатиста, графика, театрального художника, Николаев поступает в Государственные свободные художественные мастерские (ГСХМ) и учится у К.С.Малевича. После создания Малевичем общества УНОВИС (Утвердители нового искусства) Николаев становится членом общества и участвует в его экспозициях. А.Николаев всегда называл себя учеником К. Малевича и указывал в анкетах членство в УНОВИС. Оглядываясь на 15-летие своей работы, он скажет о годах в ГСХМ: «Патриарх формализма разложил меня настолько, что я перестал воспринимать реальную форму». Слова произнесены не в порядке отречения, а в качестве констатации супрематического периода под началом Мастера - патриарха геометрической абстракции. А. Николаев употребил временные оценки, официально понимаемые в 1930-е гг. в узком смысле для противопоставления методов. Несомненно, К.Малевич заслуживал определения «апостол от искусства». Он называл свое открытие «новый живописный реализм» и вдохновлял на смелый поиск обновления. «Дерзайте!», -любил он повторять своим ученикам.
В ответ на удивление зрителей точностью композиционных решений А.Николаев говорил: «У меня есть схема». Этим он имел в виду полученное у К.Малевича представление о монтаже предмета с околопредметной средой. Особенно наглядно этот принцип виден на примере темперы «Чайханщик» (1928). Отвесы точных построений вынесены из школы Малевича, из периода супрематизма. Если принцип житийной иконы, который он применил в произведении «Жизнь бачи» («Радение с гранатом», 1924), открывает развернутый ход в развитии сюжета, то «Чайханщик» -суммарный.
В биографии А.Николаева есть примечательный факт: остановка в Оренбурге, вызванная необходимостью сойти с поезда из-за свалившегося на него тифа. В Оренбурге с ним были Ф.Лихолетов, С.Солдатов, Е.Барановский. Они шли тем же маршрутом, который был намечен А.Николаевым. Остановка затянулась. От спутников Николаева известно о его новой встрече с учителем: К.С.Малевич приезжает в Оренбург с лекцией. Их видели втроем - Малевич, Сандомирская, Николаев.
Малевич имел привычку громко говорить белыми стихами, перед аудиторией и не только. Очевидцы вспоминают такой случай: Николаев и Малевич гуляют вечером вдвоем, горячо разговаривая при этом. Безупречно строгий, «инженерно сработанный» Малевич поднимает ввысь руки, очерчивая дуги и восклицая: «Дайте мне свободу! И я распишу небо!..».
Подобные встречи не раз проходили при Ф.Лихолетове, который их фотографировал. У него сохранилась негативная пленка с теми снимками, правда, в сильно подпорченном состоянии. В 1970-е гг. он говорил, что пленку восстановить нельзя, но он попробует исправить один желтый фотоснимок того времени, где были запечатлены А.Николаев, Б.Сандомирская и дерево. Две фигуры в белых одеждах и крепкое дерево с прямым стволом и широкой кроной, такое, из каких Беатриса Сандомирская вырубала свои скульптуры.
Вскоре Б. Сандомирская по направлению приедет в Среднюю Азию руководителем самаркандских художественных мастерских и там встретится со «знакомым незнакомцем»: белые одежды стали мусульманского покроя, он носит халат и чалму, ходит молиться в мечеть и зовут его теперь Усто Мумином.
Позиция Николаева лишена заявительности, но он - художник своего времени, он принадлежит эпохе. Его привлекает стройность супрематизма, логический строй живописного языка, высказанный полотнами и ритмическими тезисами К.Малевича. Человек Запада идет на Восток. Тогда, в вихре времени, он просто путник. Он идет по наитию в том направлении, которое станет его судьбой. Происходит пересечение его художественной подготовки, разумных и физических метаний с новыми зрительными переживаниями, он узнает геометрические_ .фигуры в искусстве восточной традиции. Треугольники строений смягчаются под кистью Николаева округлым завершением, он стремится к гармонии, тишине. Такую тишину он нашел в старом гузаре Самарканда. Друзья Николаева по 1920-м гг. рассказывали, что знали, где его искать, если Усто Мумин исчезал на несколько дней. Он приложит палец к губам, увидев в открытой калитке заброшенного дома Семена Солдатова, молча выразив просьбу не нарушать его приобщение к тишине дома, где он подмел двор и наполнил кувшины водой. И С. Солдатов уходил, оставляя его сидящим в той же позе на айване.
Союз художников ставит вопрос о творческих командировках графиков в Москву и Ленинград. Николаев был в их числе. Он выбирает Ленинград, но поскольку командировка длительная, собирается выехать с семьей - женой и первенцем-сыном. Он уезжает в 1928 г., чтобы предварительно договориться об условиях пребывания. Тогда-то, по возвращении, он и привез подаренный ему К.Малевичем холст в Ташкент.
Стажировка А. Николаева проходила в «Детгизе» (Издательство детской литературы) у В.В.Лебедева в 1929 - 1931 гг. и совмещалась с самостоятельной творческой работой по иллюстрациям для книг и журналов. Известны рассказы близких Николаева о его петербургском периоде, к примеру, Ады Евгеньевны Корчиц-Николаевой. Рассказывали не обо всем.
Приведем строки из письма Николаева Вадиму Гуляеву, в котором говорится о том, что подступали новые времена: «Филоновская выставка не откроется по всем симптомам - из-за ее «неувязки» с современным индустриальным моментом. А жаль! Это положительно потрясающее явление для всех живописных основ. Может быть, поэтому-то ее так долго и не торопятся открывать» (10 марта 1930 г. В Ташкент- В.Н.Гуляеву).
Группа произведений позднего Малевича характеризуется полосами чередований чистых основных цветов. Горизонт отодвинут. Схожий прием расположения морских волн наблюдается в картине «Гребцы», усиливая отдаление горизонта. Малевич разрабатывал композиции с фигурой в белой тунике на корме лодки и с гребцами не один раз, - они известны по публикациям его творческого наследия.
Что означает сюжет? Это - тревожное предстояние усилий человека, устремление в большое, неизведанное пространство. Простор, густо прописанные глубокие волны и волевое упорство, культивируемое сознанием. Новаторство авангарда смыкается с хронологически предшествующим ему стихотворчеством, символизмом пластического искусства, провидением науки. К.Малевич среди тех, кто идет впереди, и в творческой реализации опережает поэтов и художников предчувствия.
Комментарии отсутствуют