Загрузка
Загрузка
Кто виноват и что делать. Большой разговор о коррупции в Узбекистане
Общество

Кто виноват и что делать. Большой разговор о коррупции в Узбекистане

14466
Загрузка

Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Коррупция продолжает разъедать изнутри Узбекистан. Офшорные компании, родственники чиновников, получающие госзаказы, дорогие и необъяснимые подарки – это лишь малая часть происходящего в стране. Хуже всего то, что казнокрадам удалось сформировать в обществе систему, не только поощряющую, но и одобряющую коррупцию со стороны населения. Ведь все у нас знают – не подмажешь – не поедешь. Если хочешь нормально работать, других вариантов просто нет.

Корреспондент Podrobno.uz поговорила с международным экспертом по противодействию коррупции, руководителем нескольких антикоррупционных проектов, профессором международных исследований и философии, членом Общественного совета Агентства по борьбе с коррупцией Узбекистана Кодиром Кулиевым, чтобы понять, почему коррупция стала неотъемлемой частью нашей жизни и культуры взаимоотношений людей, есть ли шанс у нашей страны выбраться из этого болота.  

– Каждый вкладывает что-то свое в понятие "коррупция". Может ли, например, считаться взяткой шоколадка врачу в благодарность, чтобы он провел более тщательный осмотр? Насколько четко в законодательстве Узбекистана прописано определение коррупции?

– Подкуп врача шоколадом или чем-то ценным с намерением пройти тщательный медицинский осмотр или более быстрое медицинское обслуживание, безусловно, является коррупцией.

Однако закон "О противодействии коррупции", принятый в 2017 году, определяет коррупцию как "незаконное использование лицом своего должностного или служебного положения с целью получения материальной или нематериальной выгоды в личных интересах или в интересах иных лиц, а равно незаконное предоставление такой выгоды".

Другими словами, если вы наймете толкового юриста, он попытается доказать, что это действие может быть некоррупционным, если прибыль или выгода (в данном случае шоколад) не являются незаконными. Здесь его могут привлечь к уголовной ответственности по статье 213 или 214 УК, но это не будет коррупцией (согласно определению в законе). Потому что в идеале попытка повлиять на занимающего должность посредством дачи взяток, обмена выгодами или услугами с целью получения особой выгоды или обращения, недоступного для других, даже если эта выгода не является незаконной, является формой коррупции.

Transparency International определяет коррупцию как злоупотребление доверенной властью в личных целях. Представьте, что вы работаете на правительство или занимаете должность в компании. Предполагается, что вы служите целям компании, корпорации или своей страны, однако на самом деле используете имеющееся у вас преимущество – власть и полномочия, чтобы делать что-то для своей семьи, себя и своих друзей. Это незаконно и это коррупция.

В общем, под коррупцией понимается все – от дачи взяток в обмен на какую-либо услугу и кражи государственных средств до широкого спектра сомнительных практик обогащения и любого злоупотребления государственной властью в личных целях.

Кроме того, коррупция сама по себе является многогранным явлением. Можно сказать, что это вопрос о морали и личностях. Чтобы коррупция была моральной проблемой, все случаи коррупции должны обладать хотя бы одним из следующих свойств: они должны причинять вред другим, идти против социальных норм, они не должны отстаивать моральные ценности.

Но коррупция также может быть свойством систем, а не людей. Если вероятность быть пойманным мала, наказание мягкое, а отдача велика по сравнению с положительными стимулами, стоящими перед государственным чиновником, то мы скорее всего обнаружим здесь коррупцию. Коррупция процветает, когда кто-то имеет монопольную власть над товаром или услугой, имеет право решать, кто получает этот товар или услугу, или сколько человек их получает, и нет ответственности, благодаря которой другие могут видеть, что делает этот человек.

– Многие эксперты и журналисты говорят о разгуле коррупции в Узбекистане. Как вы оцениваете ситуацию? В каких сферах она наиболее распространена и почему?

– В Узбекистане есть позитивные силы со стороны бизнеса, гражданского общества и правительства, которые направлены на снижение коррупции. На низовом уровне люди начали сопротивляться коррупции, мы видим несколько успешных примеров борьбы с тем, что люди считали "бумажной бюрократией".

Однако проблема в том, что термины коррупция и этика сегодня не понятны нашим гражданам. Проще говоря, узбекистанцы не понимают, как чувство этики и коррупции могут улучшить их жизнь. К сожалению, доверие граждан к работе чиновников не увеличилось по сравнению с интенсивностью реформ. СМИ сообщают о стольких же неудачах, сколько и об успешных случаях борьбы с коррупцией.

На самом деле, опрос, который я провел с моим коллегой из TROLL.UZ в сентябре прошлого года с более чем 37 тысячами участников, показал, что 88% респондентов считают, что недавние реформы в Узбекистане не снизили уровень коррупции в стране.

Необходимо понимать, что этичность и борьба с коррупцией для узбекистанцев должны быть связаны и с улучшением их собственной жизни. То есть здравая этика и снижение уровня коррупции не только являются для них в целом абстрактными хорошими идеями, но и тесно связаны с качеством их жизни. Улучшение государственных услуг, справедливое отношение со стороны чиновников, значимые права и человеческое достоинство – все это аспекты лучшей жизни, и все они связаны с менее коррумпированным и более этичным поведением на всех уровнях.

Кроме того, необходим широкий консенсус, основанный на местных ценностях и опыте. Это, конечно, не означает, что все должны быть полностью согласны друг с другом, и, конечно же, не является аргументом в пользу радикального культурного релятивизма в отношении определения коррупции. Скорее, концепции этики и коррупции должны быть понятны людям в Узбекистане, а не казаться произвольно навязанными.

Наконец, граждане должны видеть реальные возможности применять эти этические ценности в своем обращении с другими и требовать, чтобы граждане и чиновники относились к ним одинаково. Этот процесс является частью того, что делает этику и текущие реформы "реальными" в повседневной жизни.

Тщательное исследование первопричин этого заболевания в системе Узбекистана обнаруживает один из замаскированных "вирусов". Большинство, если не все, государственные служащие довольно часто работают сверхурочно. Фактически, они должны отказаться от своей личной и семейной жизни для нужд работодателя, особенно в государственных организациях, обычно без разумной компенсации, мотивации или поощрения за такую жертву.

Как правило, работа, выполняемая в дополнение к обычному рабочему времени, должна быть добровольной и оплачиваемой, поскольку в течение одного дня работодатель отбирает половину чьего-либо ежедневного личного времени. То есть, если из 24 часов вычесть рекомендуемое среднее время сна в 8 часов, то останется всего 16 часов, из которых половина (8 часов) – глобальная трудовая норма – забирается работодателем.

Работать более 8 часов считается незаконным, а оставшуюся половину следует полностью посвятить личной жизни. Так что склонность к коррупции значительно возрастает по мере ущемления прав человека.

Психологически и экономически оправдано, что жертвы таких практик сознательно начинают "рационализировать" свое нечестное поведение и совершать неэтичные поступки, что позволяет соответственно резко снизить их "чувство вины". Достоинство бесценно. Как только человеческое достоинство уязвлено, компенсировать это уже нечем, и потенциальный коррумпированный агент рационализирует свое поведение, совершая неэтичные действия.

Эта проблема носит системный характер и сохраняется на всех уровнях государственных организаций. Коррупция будет развиваться, и, что самое ужасное, произойдет то, что я называю "повторной коррупцией" системы, если антикоррупционные меры не будут принимать во внимание качество жизни профессионалов государственной службы, особенно персонал правоохранительных органов.

Сегодня наше общество склонно измерять эффективность борьбы с коррупцией "статусом". Важно, чтобы национальные антикоррупционные органы понимали, что основной движущей силой любых изменений является вера общества.

Исследования показывают, что сегодня общественное доверие снижается из-за веры в то, что усилия по борьбе с коррупцией направлены только на тех, кто находится ниже определенного уровня в обществе. То, что мы видим по телевизору и читаем в газетах, все это в большей степени говорит о фактах, когда ловят так называемую "мелкую рыбешку", а не высокопоставленных чиновников.

Например, широко обсуждаемые факты, свидетельствующие о наличии аморальных элементов в щедром подарке (Mercedez-Benz), преподнесенном хокимияту Ташкента таинственной незнакомкой, или о коррупционной схеме вокруг медресе Гавкушон и его полувековой художественной мастерской имени народного мастера Салимджана Хамидова, служат примером того, что привлечение к ответственности высокопоставленных людей или "крупной рыбы" является обязательным и желательным, но не всегда достижимым.

Масштабы коррупции в Узбекистане носят системный характер. Вы найдете коррупцию и серьезные неэтичные проблемы во всех секторах. Согласно моим исследованиям, наблюдениям и опыту, самыми коррумпированными отраслями являются здравоохранение, образование, судебная система и культурное наследие, а также хокимияты.

Президент недавно признал, что хокимы, особенно среднего звена, не выполняют свои обязанности должным образом из-за отсутствия квалификации или коррупции. Хотя официальный уровень грамотности в Узбекистане составляет почти 100%, поскольку начальное и среднее образование является обязательным, они все равно коррумпированы и плохо справляются со своей работой.

Хотя судебная власть в Узбекистане конституционно дифференцирована и независима от исполнительной власти, в действительности она уязвима перед давлением со стороны исполнительной власти и коррупции.

Случаи коррупции с судьями или в сфере культурного наследия не так прозрачны и широко обсуждаются, как в сферах образования и здравоохранения, но масштабы потерь и вреда в этих двух областях огромны.

Вспомним случай с медресе Гавкушон в Бухаре. Департамент культурного наследия Бухары и Центр аренды государственного имущества Бухары организовали весьма запутанную цепочку коррупционных схем, в результате которых деятельность единственного в Узбекистане Центра (мастерской) бухарской чеканки имени Уста Салимжана Хамидова была разрушена.

Десятки мастеров и предпринимателей потеряли работу, у председателя центра случился мини-инсульт, а школьники лишились возможности посещать единственную бесплатную школу "Бухарской чеканки". Семейный бизнес, который принимал и развлекал сотни туристов фольклорным национальным концертом и мастер-классами, был разрушен.

Хуже всего то, что иностранный инвестор из США, который изо всех сил пытался восстановить деятельность этого центра, поддерживаемого ЮНЕСКО, отвернулся из-за коррупции. Хокимияты игнорируют, прокуратура не хочет вмешиваться, на судей повлияли.

Встреча с вице-премьером Азизом Абдухакимовым не принесла никакого справедливого результата. Чиновники поддерживают друг друга, чтобы не допустить отбывания наказания или, по крайней мере, увольнения. Люди, злоупотребившие доверенной государством властью, свободны и безнаказанны.

Конечно, есть факты о том, кто стоит за всем этим, но вопрос в том, как долго правоохранительные органы будут закрывать глаза на грубые нарушения и не будет ли это предательством доверия нашего президента? Хоким Бухары давал много обещаний, признавая наличие коррупционных действий, но в итоге ничего не происходит. Обычные люди начинают сомневаться в честности высокопоставленных чиновников и теряют надежду на лучшее будущее.

Концепция "вакцины честности", введенная нашим президентом в 2020 году, является необходимой политикой, но применение и реализация этой меры имеют первостепенное значение. Говоря о "вине", которая является атрибутом честности, есть некоторые общие позиции, с которыми согласно большинство людей и которые не могут не чувствовать себя виноватыми в случае их нарушения. При этом есть некоторые ценности, которыми люди злоупотребляют и, следовательно, используют их для совершения коррупционных действий.

На уровне правительства таким понятием как "защита национальных интересов" явно злоупотребляют, что дает людям возможность рационализировать свое коррумпированное поведение. Понятие "национальный интерес", которое сегодня должно использоваться во внешней политике, широко применяется чиновниками, чтобы скрыть свое нечестное поведение, они маскируют свои действия, объясняя это защитой интересов государственной структуры.

Когда вы критикуете кого-то или что-то в государственной системе, это не будет озвучено в государственных СМИ. Такой подход, например, применяемый сегодня Национальной телерадиокомпанией Узбекистана, не только искажает доверие, но и препятствует борьбе с нарушениями прав человека и коррупцией. Мы забыли, что критический голос – это кислород любого антикоррупционного движения.

Частью борьбы с "узбекской культурой коррупции" должно быть предложение реальных и лучших альтернатив. Если мы скажем гражданам не давать взятки бюрократу, они должны почувствовать, что есть другой и лучший способ вести свой бизнес. Кроме того, необходимо понять культуру коррупции, а затем бороться с ней на всех уровнях, а не только в национальных учреждениях.

Также, если мы посмотрим на законы через призму психологии, мы имеем еще массу нечетких правовых актов и огромное количество мотивированных конфликтов интересов, которые стимулируют оправдание совершения коррупционных действий людьми и, следовательно, снижают моральную цену коррупционных действий. Другими словами, в тот момент, когда мы чем-то оправдываем свое поведение, чувство вины уходит. Чувство вины – это моральная пища, которой мы должны кормить наших чиновников.

Хочу обратить ваше внимание и на возможный ущерб от коррупции. Страна не будет развиваться, если правовая система, механизмы кредитования и обеспечения прав собственности будут систематически коррумпированы и, если будут повсеместно нарушаться права человека. Обычно, если эти вещи полностью испорчены, инвестиций не стоит ждать.

Несмотря на то, что Узбекистан уделяет большое внимание макроэкономическим вопросам, кадровому потенциалу, развитию инфраструктуры и многим другим усилиям по привлечению иностранных инвесторов, имеющиеся у страны факторы политического риска, включая нарушения прав человека и коррупцию, сильно повлияли на решения многих иностранных инвесторов вкладывать средства или оставаться на местном рынке. Я думаю, что это долгосрочный ущерб от коррупции.

Возьмем в качестве примера дороги в регионах Узбекистана. Из-за коррупции верхний слой асфальта недостаточно прочный, в нем не хватает гравия. Плохое качество дорог требует больших и постоянных затрат на ремонт. Кроме того, серьезно падает скорость движения транспорта. Эти дополнительные расходы закладываются продавцами поверх цены, например, для фруктов.

В результате, обычным людям нужна более высокая зарплата, чтобы они могли позволить себе эти фрукты. Также из-за выбоин на дороге шины и рессоры грузовиков приходится ремонтировать очень часто, что увеличивает затраты. В конце концов, транспорт на определенных участках между городами становится нерентабельным.

Экономический рост некоторых регионов стагнирует, люди беднеют. Когда у людей меньше надежды на будущее, у них появляется тенденция больше коррумпировать или, что хуже всего, присоединяться к радикальным группам всех мастей, которые в течение долгого времени будут угрожать государственной безопасности. Поэтому в долгосрочных интересах правительства и госбезопасности бороться с коррупцией, следить за тем, чтобы эта дорога строилась по самым высоким стандартам качества.

– В последнее время в соцсетях появляется все больше роликов, в которых происходит самосуд над людьми, которые пытаются сообщать о правонарушениях и коррупции. Их называют "терпилами" и "стукачами". Почему в обществе сложилась такая ментальность и как ее изменить?

– Одной из основных причин этого является неосведомленность и незнание смысла и намерений разоблачителей. Ведь концепция информирования о нарушениях является совершенно новой для Узбекистана. В отличие от "стукача", крайне негативного термина, использовавшегося в советское время, информаторы служат общественным интересам, разоблачая коррупцию и прочие незаконные действия.

Мы живем в эпоху материализма с низким интересом к этическим вопросам и низким уровнем "чувства вины". Это, в свою очередь, повысило уровень преступности, в частности, коррупции, как в государственном, так и в частном секторе. Люди разные: есть слабые и сильные, умные и наивные. Это неизбежно, это жизнь.

Поэтому, принимая во внимание глубоко укоренившуюся в Узбекистане коррупцию, жизненно важно легализовать концепцию и политику информирования о нарушениях, обеспечив при этом конфиденциальность и безопасность информаторов, а также денежное вознаграждение для них. Как только мы это создадим, мы оптимизируем нашу стратегию борьбы с этим явлением.

Этот процесс необходимо продвигать, как сотрудничество общества с государством. Как сказал американский ученый Эдвард Гриффин, "противостоять коррупции в правительстве – высшая обязанность патриотизма".

Учитывая позитивное отношение узбеков к СМИ, они могут быть важным механизмом не только для повышения осведомленности о законе, который Узбекистан может разработать в отношении разоблачителей, но и служить вспомогательным механизмом для реализации закона, разоблачения коррупции и защиты этой группы людей.

– В нашей стране часто крупные заказы при госзакупках получают компании, где в руководстве находятся родственники чиновников. Мы также часто слышим о "таниш билиш", который помогает при устройстве на работу. Как избавиться от такого явления, как кумовство? Как это делается в других странах?

– Наиболее распространенным видом коррупции в Узбекистане является фаворитизм, под которым понимается благосклонность к какому-либо лицу или группе и несправедливое отношение к другим, что отрицательно сказывается на качестве общественной деятельности и способствует неравноправному распределению государственных ресурсов.

Кумовство – это фаворитизм, проявляемый со стороны власть имущих к родственникам или близким друзьям, например, путем предоставления им работы. Это практикуется повсюду. Вы можете наблюдать это в США, Европе и Азии, как в частном, так и в государственном секторах.

Например, неслучайно в статье 13 Модельного кодекса поведения для госслужащих, приложенном к рекомендациям Комитета министров Совета Европы от 11 мая 2000 года, говорится: "столкновение интересов возникает в такой ситуации, когда государственный служащий имеет личную заинтересованность, которая влияет или может повлиять на объективное и беспристрастное исполнение им своих служебных обязанностей", и что "личная заинтересованность государственного служащего включает любую выгоду для него лично или для его семьи, родственников, друзей и близких, а также для лиц и организаций, с которыми он имеет или имел деловые или связанные с политикой отношения. В это понятие входит также любое финансовое или гражданское обязательство, которое несет государственный служащий".

В Узбекистане хорошо известно кумовство в форме дискриминации, при которой друзей или членов семьи нанимают по причинам, не обязательно имеющим какое-либо отношение к их опыту, знаниям или навыкам. Поскольку в Узбекистане помощь членам семьи и родственникам (особенно в трудоустройстве) высоко ценится и вознаграждается, решить эту проблему не так просто. К сожалению, она уже является частью культуры. Обычно, если человек отказывается или не имеет возможности оказать такую поддержку, он может быть отвергнут членами семьи и родственниками.

"Таниш-билиш" является ценным этическим понятием, когда оно правильно используется в вопросе гостеприимства или “уважения к старшим", доверия в среде друзей или семье. Однако, когда эти ценности применяются на государственной службе, это может нанести ущерб беспристрастности в исполнении государственных должностных обязанностей. Не иметь возможности озвучивать мелкие проступки вашего начальника из-за "уважения к старшему", наделять чиновника высокими и сильными полномочиями, доверять подчиненному без контроля за выполнением им своих должностных обязанностей – это неправильно.

Проблема в том, что, если это практикуется снова и снова, люди склонны думать, что это нормально: "Это то, что делают все, почему я не должен это делать?" У них исчезает чувство вины, остается лишь мышление "польза-вред".

Молодой философ Кристофер Гилберт сказал, что "кажущиеся незначительными, но настойчивые вещи со временем проникают в разум, из-за чего трудно осознать их воздействие. Следовательно, наиболее опасными формами коррупции являются те, которые незаметны и скрыты от радаров".

Поэтому, эффективным и действенным способом предотвращения коррупции в нашем обществе могут стать инвестиции в то, чтобы наши граждане и чиновники имели этические мысли, увеличивая моральную цену коррупции и чувство вины.

Кумовство в сфере государственных закупок вызывает горькое негодование поставщиков по поводу несправедливого отношения к ним. Опять же, в восточных традициях принято вовлекать родных и близких в дела большой важности, особенно когда речь идет о благосостоянии и материальных благах. Сегодня этот принцип по-прежнему актуален и оказывает значительное влияние как на политическую, так и на социально-экономическую жизнь Узбекистана.

Многие тендеры у нас, так или иначе, включают в себя элемент кумовства, когда покупатели склонны делиться ключевой информацией с людьми, с которыми у них есть близкие и родственные связи. Все это может привести к нарушению правил проведения тендера и нечестным результатам торгов.

Основным фактором сговора между покупателем и поставщиком является стоимость заявки, объявленной на портале госзакупок. Поскольку более высокие ставки приносят большую финансовую выгоду как покупателям, так и поставщикам, обе стороны заинтересованы в том, чтобы оставаться в тени и скрывать сделку, заключенную до объявления тендера, что подводит нас к одной из распространенных причин сговора – кумовству.

Кумовство является основной причиной того, что одни поставщики постоянно проигрывают тендеры, а другие – постоянно выигрывают. Таким образом, покупатель, имеющий доступ к информации о сумме бюджета, выделенной на закупку тех или иных товаров и услуг, получает рычаги влияния и опирается на людей из своего круга доверия.

– Также крупные подряды уходят новым компаниям, зарегистрированным либо в офшорах, либо в обычных частных домах в западных странах. Насколько этот факт коррупциогенен? Такое допустимо в развитых странах?

– Заключение контрактов с зарубежными компаниями распространено повсеместно, в том числе и в развитых странах. Большинство государственных учреждений в США, например, приветствуют заявки от любой фирмы, которая имеет право конкурировать за возможность выиграть контракт, независимо от того, находится ли она в США или в другой стране. В Великобритании также разрешено заключать контракты с иностранными компаниями. Поэтому мы не можем назвать это коррупционным деянием, не зная дополнительных деталей.

Однако существует несколько коррупционных схем, связанных с участием иностранной компании. Первый вопрос: был ли тендер? Если да, то основным объектом расследования является организация, объявившая тендер. Тогда возникают вопросы: кто был главой тендерной комиссии? Были ли объявлены результаты тендера, и если да, то где? Если нет, то почему? Сколько участников было в тендерном процессе?

При внимательном изучении тендерной документации можно выявить компании, к которым комиссия относилась поверхностно. Иногда у членов комиссии может быть конфликт интересов, и это другое направление расследования. Каковы были квалификационные требования тендерного процесса? Кто является акционерами компании, выигравшей тендер? На все эти вопросы стоит ответить, прежде чем мы сделаем вывод об иностранной компании.

Также существуют посредники отката, когда иностранная компания пытается выиграть тендер или получить крупный контракт. Откаты в крупных проектах государственных закупок обычно направляются через лиц, тесно связанных с каждой из сторон, участвующих в схеме. Эти "брокеры по откату" часто являются местными агентами или партнерами по совместному предприятию иностранной компании, стремящейся заключить государственный контракт.

Услугами этих "агентов по развитию бизнеса", как их часто называют, пользуются многие крупные компании, планирующие вести бизнес в стране, где у них нет представительства.

Иностранные компании пользуются услугами этих агентов для сопровождения участия в тендерах по договорам государственных закупок. Обычно коррупционные действия происходят на начальных этапах закупок. За счет использования местного агента иностранная компания избавляет себя от необходимости иметь постоянное присутствие в стране покупателя. По сути, иностранная компания платит местному агенту вознаграждение за то, чтобы тот "угнал" для него контракт, влияя на местных чиновников.

– В начале марта Антикоррупционное агентство отчиталось о работе за прошлый год. Будучи представителем Общественного совета, как вы оцениваете проделанную работу? Какие позитивные и негативные моменты можете отметить? Насколько мнение совета имеет вес в организации?

– Создание Агентства по противодействию коррупции в 2020 году стало важным шагом. Это сигнал гражданам и международному сообществу о том, что Узбекистан официально признал существование коррупции и намерен бороться с ней.

Специально организованный государственный орган, который реализует государственную политику, направленную на предупреждение и противодействие коррупции, отвечает за обеспечение эффективного взаимодействия между государственными органами, СМИ, институтами гражданского общества и другими негосударственными секторами, а также за международное сотрудничество в этой сфере.

Но хорошо ли это он выполняет свои функции и насколько мнение совета имеет значение в организации – это больные вопросы. Общественный совет работает уже больше года и проделал большую работу. У нас есть талантливые и опытные специалисты из разных областей, которые помогали учреждению. Я лично представлял нашу Родину, антикоррупционную политику нашего президента и Агентства на нескольких международных и местных конференциях, читал лекции по борьбе с коррупцией и комплаенс-контролю в нескольких государственных и неправительственных организациях Узбекистана, предложив передовые меры по борьбе с коррупцией, необходимые для разработки Национальной стратегии в этой сфере.

Тем не менее, недавняя критика недемократической практики в процессе выборов состава правления совета, неэтичных действий некоторых консервативных членов, которые сопротивляются свободе слова и правде, а также запрос совета о подробных расходах поездки в Египет и мое недавнее интервью KUN.UZ стали поводом для роспуска совета, причем без каких-либо юридических оснований и с массой нарушений. Надо признаться, схема вывода неугодных людей "хорошо продумана". Чтобы быть более детальным, остановлюсь на некоторых фактах:

  • на последнем заседании совета, на основании которого было принято решение о ликвидации, обсуждалась неэффективность функционирования совета, в повестку дня собрания не входил вопрос о самороспуске. Состоялось голосование, и только один член встал и предложил без каких-либо аргументов и обоснований ликвидировать совет из-за "неэффективности". Подозреваю, что это было заранее подготовленной тактикой;

  • обсуждение ликвидации совета не велось в рамках закона, мнение каждого члена не было услышано. При голосовании задача не была четко сформулирована. Члены выразили согласие по поводу слабостей и проблем совета лишь на основе нескольких необоснованных мнений, которые правление назвало "неэффективностью";

  • на самых важных заседаниях всегда присутствовал кто-то из руководства Агентства. При этом вопрос ликвидации совета сверхважный, он должен учитывать каждый голос и обоснование, однако на этом заседании никто из руководства не присутствовал;

  • здесь наблюдается очевидный конфликт интересов. В интересах монополистической власти, установленной в совете несколькими членами, было важно ликвидировать совет. Ведь в противном случае им пришлось бы отвечать на множество открытых тогда вопросов и нести ответственность за некоторые нарушения. Вывести из совета образованных, влиятельных, бесстрашных и честных патриотов за их огромную поддержку Агентству и сыгравших важную роль в борьбе с коррупцией без такой тактики было бы невозможно.

Официально одобрив коррумпированное решение общественного совета о роспуске, нарушающее основные права человека, в том числе законы и нормы Узбекистана и, возможно, даже статьи 18 и 46 нашей Конституции, а также статьи 2, 19, 22 и 26 МПГПП и статью 5 МПЭСКП, Агентство доказало многим, что не в полной мере использует созданный механизм, не проводит полноценную экспертизу и недостаточно использует инструменты общественного контроля.

Вместо того, чтобы поделиться своими взглядами на аморальные поступки меньшинства, осудить действия, противоречащие миссии и ценностям Агентства, и поддержать честных сотрудников, много сделавших для общества, Агентство просто согласилось на ликвидацию. В настоящее время участники ожидают официального, подписанного решения вместе с ответом на направленное им заявление, чтобы обжаловать его в суде.

– Опираясь на опыт зарубежных стран, можете сказать, какие изменения необходимы нашему законодательству, чтобы побороть коррупцию? Практики каких государств можно применить в нашей стране?

– Закон должен заклеймить и криминализировать "обещание", "предложение" и даже устное согласие на получение взятки. Было бы трудно доказать устное обещание принятия или предложение, но его стигматизация и криминализация, безусловно, повысят ответственность и могут значительно уменьшить взяточничество, если его правильно использовать.

В законе также должны быть подробно описаны правонарушения, связанные со взяточничеством с целью получения материальной и нематериальной выгоды. Разработка законопроекта о госслужбе – хорошая новость, но также должен быть тщательно проработанный закон о защите осведомителей и конфликте интересов. Кроме того, большие положительные изменения принесет легализация рассмотрения и проверки анонимных сообщений.

Кроме того, каждый год принимается множество новых законов и постановлений, что может показаться впечатляющим, но законы не являются автоматическим ответом на коррупционные действия. Иногда большее количество законов и нормативных актов неэффективны и могут создавать новые возможности для коррупции.

Новые законы хороши, когда они ограничивают монопольную власть, уточняют свободу действий, обеспечивают прозрачность и повышают подотчетность. Узбекистан присоединился к Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции (КПК ООН) в 2008 году, но мы еще недостаточно укрепили действующее законодательство о борьбе с коррупцией, чтобы придать договору силу внутри страны.

Также у нас есть много законов и правил, которые нарушают мораль. Поэтому важно, чтобы законы перед их принятием обсуждались в обществе и соответствовали морали.

При этом любой закон должен работать на практике. Он должен быть реальностью, а не просто написанными строками. Например, Конституция Узбекистана предусматривает свободу слова и запрещает цензуру, однако на самом деле СМИ несут юридическую ответственность за опубликованную информацию, в частности, за сторонний контент и пользовательские комментарии.

Если власти Узбекистана хотят, чтобы к борьбе с коррупцией относились серьезно, он также должен принимать в серьез неправительственную международную организацию с нулевым конфликтом интересов Transparency International, организовывать для них периодические конференции по коррупции в стране, а также возможность консультировать национальные антикоррупционные органы.

Чтобы искоренить коррупцию в системе правосудия, нужно предоставить судьям защитный буфер от давления. Они должны следить за тем, чтобы их поведение, публичное или личное, соответствовало правовым и этическим стандартам. Для этого они должны быть помещены в институциональные условия, гарантирующие подотчетность перед общественностью.

Таким образом, от судей требуется действовать беспристрастно, объективно и добросовестно, и они должны нести наказание за любые неправомерные действия, такие как злоупотребление служебным положением, предвзятость или предвзятое суждение, или небрежность при исполнении служебных обязанностей.

Я лично несколько раз жаловался в Совет судей с твердыми и очевидными фактами на случаи предвзятости и непрофессионализма судей, но никаких санкций против них не применялось. Также важен легкий доступ к судебным процессам для СМИ. Закон, разрешающий представителям журналистам присутствовать и записывать судебные заседания без трудоемкого процесса согласования, очень важен для обеспечения бескомпромиссного правосудия.

Наш закон не предусматривает наказания сотрудников государственных органов, злоупотребляющих вверенными полномочиями в корыстных целях, если это не наносит вреда государству. Самое печальное, что увольнение сотрудника, совершившего неэтичный или даже коррупционный поступок, может быть единственной санкцией в госсекторе.

Например, в случае с Гавкушоном в Бухаре было доказано, что бывший сотрудник Управления культурного наследия города злоупотребил своими должностными полномочиями, но прокуратура Бухары отказала в возбуждении уголовного дело, даже не применив никакого наказания. Это аргументировано тем, что отсутствует факт причинения вреда государству. Нарушение прав и законных интересов граждан, моральный ущерб и вред здоровью граждан не учитывались. Безнаказанными остались и сотрудники ГУП "Центр сдачи в аренду" Бухары, незаконно организовавшие тендер на аренду медресе Гавкушон. Новое руководство не берет на себя ответственность. Результат – коррумпированные чиновники на свободе.


Загрузка
Эмоции от статьи
Нравится
0
Восхищение
0
Радость
0
Удивление
0
Подавленность
0
Грусть
0
Разочарование
0
Не нравится
0

0 комментариев

  • Комментарии отсутствуют

Авторизуйтесь чтобы можно было оставлять комментарии.


Другие новости

Загрузка....