Лампа из Прибалтики: история, что осветила душу фронтовику. Спецпроект

Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. История, связанная с лампой, оказалась важной частью биографии фронтовика Ашрафхожи Шарипова и осталась с ним навсегда – как напоминание о совести, о сострадании. Она помогла понять, что на войне люди должны оставаться людьми.

Этой историей поделилась племянница фронтовика Шохидахон Алимханова.

У нас в семье долго стояла лампа. Затем осталось пол-лампы – плафон от нее. Раньше были такие с плоской крышкой. К сожалению, она не сохранилась. А история этой лампы особенная, рассказывает она.

Мой дядя, Ашрафхожа-тога Шарипов, был танкистом, дошел до Берлина. Однажды его танк горел – с тех пор волосы на голове больше не росли... Вообще он начинал войну как хирург. Но однажды, когда немцы пошли в наступление, он не растерялся – организовал контратаку. Враг был отбит. Командование отметило в нем талант военного, и дядя стал служить в танковых войсках.

Во время одной из операций в Прибалтике – он не запомнил точно, в какой стране, – дядя с двумя товарищами зашел в небольшой деревенский дом. Их встретила молодая женщина. Очень худая, изможденная. У нее было семеро детей, такие же тощие, голодные. В доме не было ни крошки хлеба.

А рядом стоял большой дом, зажиточный. Туда они тоже заглянули – в кладовке было много чего съестного. Наши солдаты попросили помочь соседям: "Там дети голодают, поделитесь хоть чем-нибудь." Но хозяин, крепкий мужчина средних лет, ответил холодно: мол, все заработано честным трудом – и отказался.

Тогда дядя, он был самым старшим среди бойцов, ему было 28 лет, а солдатам – лет по 20, настоял: помочь надо. Были взяты две головки сыра. По его словам, у хозяина их было много – и круглых, и плоских, на любой вкус.

Но женщина с детьми отказалась принять сыр. Солдаты ушли, оставив его. Уже на проселочной дороге она догнала их: хотела вернуть сыр. Один из бойцов в порыве чувств разрубил его на части: "Теперь его не отдашь – пусть дети едят."

Прошли месяцы. Солдаты дошли до Берлина. Возвращались той же дорогой, что и наступали. Проезжая мимо прибалтийской деревушки, дядя Ашрафхожа зашел в тот дом снова. Попросил прощения – и у женщины, и у хозяина зажиточного дома. Он понимал: после войны людям придется жить рядом, и каждый жест, каждое слово обретает особую цену.

Ашрафхожа Шарипов, участник войны, хирург и танкист, часто размышлял о войне, о людях и о том, что такое настоящая цена победы

Хозяин дома, не сказавший ни слова упрека, молча вынес лампу и протянул ее дяде. И с тех пор она стояла у нас в семье. Дядя не раз говорил, что именно она – не награды и не фотографии – напоминала ему о самом важном на войне: о человеке.

После Победы Ашрафхожа Шарипов работал врачом. Лечил, помогал, жил просто. Но история с сыром и лампой жила в нем всегда – как огонек памяти, совести и боли, которую не видно снаружи.