Нездоровый менталитет, погоня за количеством и нежелание меняться в лучшую сторону – эксперт о причинах застоя в науке Узбекистана

Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Председатель Общества физики Узбекистана, профессор Туринского политехнического университета в Ташкенте Даврон Матрасулов в своей статье рассуждает о том, как отсутствие желания реформироваться привели к затянувшемуся застою в науке Узбекистана. 

- Нездоровый менталитет, погоня за количеством, забыв о качестве, отсутствие четких, принятых во всем мире, критериев конкурентоспособности, неумение различить выживание от прогресса, нежелание меняться в лучшую сторону, низкий уровень экспертизы научных проектов и диссертаций, неэффективное финансирование указываются как главные причины затянувшегося застоя в науке Узбекистана. 

Как ранее неоднократно нами отмечалось, причиной застоя в науке и академическом сообществе Узбекистана является неспособность адаптироваться последнего к условиям новых реалий, которые возникли после распада Советского Союза, частью которого был и Узбекистан.

В результате такого фактора, а также серьезных экономических трудностей, с которыми сталкивалась наша страна в девяностые годы, развития науки перестала быть приоритетом государственной политики, а занятия наукой перестала быть привлекательным и перспективным для молодежи. Это обусловило также значительный отток конкурентоспособных ученых в течении всего периода девяностых годов прошлого столетия. Ряд попыток реформировать науку и образования, которые предпринимались в период с 2005 по 2015 годы не увенчались успехом в силу непонимания состояния проблемы и отсутствия кардинальных мер по реформированию. 

Результатом всего этого стала непрерывная деградация академического сообщество и возникновение устойчивого застоя в науке (а также в образовании). Как следствие такого состояния, наука на оказывало никакого влияния в развитие страны, как в экономическом, так и в социально-культурном планах. В результате, академическое сообщество, а также чиновники, ответственные за развитие науки и образования оказались неспособными сформулировать ни приоритетов своего развития, ни критериев конкурентоспособности. 

Более того, они оказались оторванными от реалий развития мировой науки, что прежде всего проявилось в том факте, что ряд новых направлений современной науки, которые появились в течении последних 15-20 лет, так и не проникли в отечественную науку, то есть абсолютное большинство отечественных ученых занимаются по направлениям, которые либо сильно устарели, либо уже давно потеряли свою актуальность. Например, такие направления современной науки, как квантовая информатика, квантовые технологии, эконофизика, машинное обучение (machine learning), нейронаука, наука о больших данных (data science, big data) и многое другое так и не появились в отечественной науке.

Однако отношение к науке и образованию кардинально начали меняться с 2017 года, когда руководство страны начало уделять им особое внимание.

Такое внимание к науке и образованию вызвало большие надежды и воодушевление у большой части академического сообщества. Главным ожиданием было улучшение качества научных исследований, научных кадров, а также появление конкурентоспособного слоя в академическом сообществе.  Однако, ни Министерство инновационного развития, ни Академия наук, ни Высшая Аттестационная Комиссия не оправдали надежд за прошедшие три года.  

Чтобы быстро в этом убедиться, достаточно посмотреть на количество публикаций за период, прошедшей после образования Министерства Инновационного Развития. В нижеприведенной диаграмме приводится статистика публикаций из Узбекистана за 2018-2020 гг. в научных журналах, издаваемых Elsevier, который является крупнейшим в мире издателем научных журналов, подавляющее большинство которых входит в базу данных SCOPUS. Публикации из Узбекистана здесь сравниваются с таковыми из других стран СНГ – Казахстана, Азербайджана и Беларуси.

Сразу бросаются в глаза две примечательные черты: Высокое (по сравнению с Узбекистаном) количество публикаций в других странах и слабый рост таковых из Узбекистана. В другой диаграмме такое сравнение приведено для Узбекистана, Ирана и Турции. Она показывает, насколько мы отстали от этих стран, хотя уровни науки в наших странах на заре независимости Узбекистана были сравнимы. Третья и четвертая диаграммы приводят подобную статистику для публикаций по физике (физика- одно из наиболее активно публикуемых направлений в науке Узбекистана). 

Здесь впечатляет наша сильная отсталость от Беларуси, и существенная отсталость от Азербайджана и Казахстана. Наша отсталость от Турции и Ирана – на несколько порядков. Примечательно, что основная масса публикаций (более 90%) обеспечивается одними и теми же учеными и научными группами. Точно такая же ситуация наблюдалось для статистики предыдущего (1998-2016 гг.) периода, которую мы приводили в одном из наших предыдущих выступлений. Другая черта – среди публикаций в диаграмме 1 фактически нет публикаций по медико-биологическим (за исключением тезисов конференций, которые не считаются реферируемыми) и общественно-гуманитарным дисциплинам, что свидетельствует о еще более плачевном состоянии данных направлений науки в нашей стране.

Диаграмма 1. Количество публикаций ученых-физиков Узбекистана, Азербайджана, Казахстана и Республики Беларусь в международных научных журналах, издаваемых в журналах издательского дома Elsevier в 2018—2020 годах.

Диаграмма 2. Количество публикаций ученых-физиков Узбекистана, Ирана и Турции в журналах издательского дома Elsevier в  2017—2020 годах.

Диаграмма 3. Количество публикаций ученых-физиков Узбекистана, Азербайджана, Казахстана и Республики Беларусь в журналах Американского физического общества в  2017—2020 годах. 

Диаграмма 4. Количество публикаций ученых-физиков Узбекистана, Ирана и Турции в журналах Американского физического общества в  2017—2020 годах. 

Чтобы понять, почему все еще продолжается застой в науке, нужно проанализировать деятельность и «достижения» всех трех ведомств по отдельности.

Начнем с ВАК. Главной задачей данного ведомства должно быть обеспечение высокого уровня и качества диссертационных работ, а также конкурентоспособность соискателей путем формулирования эффективных требований и критериев. А что мы видим на деле, особенно за последние 8-10 лет? Абсолютно неэффективные критерии к диссертациям, непонятное усложнение формальных требований, подгонка под одинаковый шаблон авторефератов всех соискателей. Объективная экспертиза результатов диссертации, оценка уровня работы и соискателя являются не первостепенной, не второстепенным и даже третьестепенной задачей для ВАК. Вместе эффективной экспертизы, соискатель должен согласовывать с ВАК соответствие автореферата шаблону ВАК и прочие формальности. 

За последние 7 лет дело дошло до того, что в качестве критерия оценки уровня диссертации ВАК требует «Акт о внедрении» результатов диссертации (которые были, например, получены за последние 5-6 лет), не имея при этом понятия о том, что результаты фундаментальных исследований не обязаны быть внедрены в практику, более того, они могут стать востребованными через несколько десятков или даже сто лет. Все это, вместе с требованием о цитируемости работы (ВАК требует, чтобы было как минимум 3 цитирования) свидетельствует об отсутствии непонимания у ответственных чиновников и руководства ВАК понятий о критериях конкурентоспособности научных исследований. Во всем мире для такой оценки используются одни (общепринятые) критерии, а в ВАК Узбекистана - совершенно другие критерии. 

В своем нынешнем виде ВАК нашей страны заимствовала худшие правила и требования у своих (включая советских) предшественников, постепенно избавляясь от лучших таковых. Результатом всего этого является тот факт, что ВАК Узбекистана стала генератором низкопробных и неконкурентоспособных научных кадров (PhD и докторов наук). О каком прогрессе, рывке или росте уровня можно говорить, имея армию подобных «ученых»? Резюмируя анализ состояния ВАК Узбекистана можно сделать следующие выводы:

1. Главной проблемой для ВАК является отсутствие правильных, общепринятых во всем мире критериев конкурентоспособности диссертационных работ и соискателей;

2. Другой проблемой является очень низкий, практически нулевой уровень экспертизы, как в экспертных советах ВАК, так и в специализированных советах по защите диссертаций (подавляющее большинство членов спец.советов не понимают о чем идет речь в диссертации во время ее защиты);

3. ВАК и специализированные советы гонятся не за качеством работ, а за количеством защищаемых диссертаций, то есть для них качество и уровень работ - второстепенный приоритет.

Другим, немаловажным фактором также является устаревший перечень специальностей ВАК, который не включает вышеупомянутые, новые направления науки. В прошлом году, вместе с группой ведущих ученых-физиков и математиков, мы подали в ВАК предложение о создании специализированного совета по защите PhD и докторских диссертаций по таким новым для нашей страны направлениям, как вантовые технологии, квантовая информатика, синергетика и теория сложных систем, получив при этом согласие ряда крупных зарубежных ученых быть ассоциированными членами данного совета. Рассмотрев данное предложение ВАК ответил отказом в его создание. Не это ли является еще одним ярким доказательством некомпетентности руководства ВАК и отсталости экспертных советов, которые совершенно не понимают необходимость кардинальных перемен в системе защиты диссертаций.

Все это становится еще более удручающим в свете недавных предложений ВАК об изменениях некоторых положений (точная формулировка звучить по-другому), где один из пунктов предлагает, в качестве теста, дать право присуждения ученых степеней 42 специализированным советам. Это будет приводить к тому, что теперь каждый совет будет устанавливать свои критерии оценки уровня работ, то есть вместо одного набора бездарных критериев, мы будем получать десятки таковых. А это, в свою очередь, приведет к еще большему падению уровня соискателей и диссертаций, а также коррумпированию некоторых советов, которое является очередной имитаций реформы ВАК. Поэтому возникает справедливый вопрос: как нужно реформировать ВАК и/или специализированные советы, чтобы устранить вышеуказанные драматические недостатки? Дорожную карту реформы ВАК можно сформулировать следующим образом:

• Поднятие планки уровня диссертаций путем усиления требований к количеству и качеству публикаций. Для PhD диссертаций количество публикаций должно быть (по естественным наукам) не меньше трех статей в журналах с импакт-фактором выше единицы. Для докторских — не ниже 12 в таких же журналах.  Для технических наук данные требование должно быть 2 и 10, соответственно. Грамотное поднятие планки к уровню диссертаций с акцентом на публикации в реферируемых журналах позволит не только улучшить качество диссертаций, но и позволит также упреждать возможные коррупционные действия в специализированных советах при присвоении ученых степеней;

• Структурные преобразование специализированных советов, включив в их состав, помимо постоянных членов, ассоциированных членов, которые являются профессорами зарубежных (Европы, Кореи, Японии, США, Канады) университетов и научных центров. При этом h-индекс такого члена должен быть не ниже 20. Конечно, на первом этапе, не во всех советах удастся проводить подобную реструктуризацию. Однако создание подобных советов позволило бы существенно улучшить качество экспертизы. Особенно эффективной такая мера является при выведении специализированных советов из подчинения ВАК;

• Упразднение экспертных советов при ВАК, которые абсолютно неспособны провести объективную экспертизу диссертаций;

• Обновление перечня специальностей ВАК, которые были установлены еще в 50-х-60-х годах прошлого столетия;

• Объявление приема заявок на создание новых советов по новым специальностям.

Также должно приветствоваться написание докторских диссертаций по техническим и естественно-научным дисциплинам на английском языке. Такая практика принята почти во всех странах западной Европы.

Мне непонятно, почему для ВАК важно не качество и конкурентоспособность диссертаций и соискателей, а их количество. Пока приоритетом не станет качество научных работ и их авторов, не может быть и речи о выходе из застоя. Я помню те времена, когда ВАК руководили известные ученые-академики с достаточно выдающимися достижениями. В те времена качество работы данного ведомства было намного лучше, чем сейчас. Может быть и сейчас следует поручить им руководить подобным ученым. 

В Узбекистане подавляющие большинство ученых, имеющих ученую степень (особенно доктора наук), считают себя конкурентоспособными (точнее "крутыми" учеными) на основе того факта, что у них есть диплом ВАК РУз.  Однако, наличия диплома ВАК, на основе вышеизложенного анализа, вовсе не является подтверждением  конкурентоспособности ученого. Для того, чтобы это было так, необходимо кардинальная реформа данного ведомства, путем принятия вышеизложенных мер.

Другой фактор, обуславливающий «топтание» науки в состоянии застоя это неэффективность деятельности Министерства Инновационного Развития (МИР). Очевидно, что целью создания данного ведомства было выход из состояния застоя в науке, создание развивающихся и содействующих в развитии экономики технологий в Узбекистане. Однако, несмотря на то, что три года, которые прошли с момента создания данного ведомства, достаточный срок для достижения ощутимых результатов, которые убедили бы всех в его эффективности, оно так и не оправдало надежды, в чем, очередной раз можно убедиться из недавней критики МИР Президентом страны. 

Посмотрим на причины, которые делают деятельность МИР неэффективным. Здесь также главным является неправильное определение критериев конкурентоспособности и уровня научных исследований и ученых. В результате этого мы имеем очень низкий уровень экспертизы научных проектов и научных отчетов, а также неэффективное финансирование науки. При проведении экспертизы научных проектов, особенно по фундаментальным исследованиям, эксперты почти не понимают задачи проекта. Причем, чем актуальнее задачи проекта, чем больше они связаны с передовыми и новыми направлениями науки (которые являются нетрадиционными для отечественной науки), тем ниже понимание задачи экспертом. При этом научный задел руководителя проекта по данной проблеме, его публикации и участие на международных конференциях считаются второстепенными критериями. 

Мой двадцатилетний личный опыт подачи проектов и участия в конкурсах проектов в качестве эксперта показывает, что уровень экспертизы проектов неуклонно падает с каждым годом и почти достиг дна во время функционирования МИР. Требование конкурсов к проектам и их руководителям при объявлении проектов также являются неэффективными. Прежде чем перейти к обсуждению путей эффективного реформирования данного ведомства, расскажу, на основе своего опыта, как работают аналогичные ведомства в развитых странах. 

В прошлом году мне приходилось подавать научный проект на конкурс немецкого исследовательского фонда DFG (Deutsche Forschungsgemeinschaft), которое является главным федеральным ведомством финансирования науки. Это был приоритетный конкурс по моделированию свойств твердотельных материалов на основе атомистических подходов. Я там был единственным иностранным ученым, проект которого добрался до финального рассмотрения (все остальные проекты были от немецких университетов). В конце января 2020 года я был приглашен в Германию для презентации своего проекта. Придя туда на презентацию, я был крайне удивлен уровнем и организацией экспертизы проектов, хотя я и раньше много раз участвовал в презентации проектов зарубежным фондам.

Во-первых, все эксперты были видными специалистами по данной узкой тематике. Во-вторых, во-избежание необъективных оценок, связанных возможным знакомством экспертов и авторов проектов, примерно половина из 10-12 экспертов были приглашены из других стран. Я был также поражен осведомленностью экспертов почти всеми аспектами и нюансами тематики. Недавно сравнил данное мероприятие по презентацию отобранных проектов, с аналогичным мероприятием, организованным МИР пару месяцев назад и увидел, что здесь сравнить даже нечего. В презентации МИР эксперты насколько разношерстны по специальностям, что больше 80% из них понятия не имели, о чем идет речь в презентуемом проекте. 

Это было также видно из вопросов, которые они задавали: они были на уровне студентов, хотя все там были докторами наук. Вот вам разница между эффективной и неэффективными системами финансирования науки. Почему бы и МИР не начать процедуру привлечения на экспертизы проектов зарубежных ученых? Оппонент такого предложения может возражать, указывая на то, что это требует дополнительного финансирования. Однако, это финансирование позволяет сделать эффективным непомерно большую сумму, которая сейчас тратиться на проекты весьма низкого качества. 

Особенно это становится важным в свете ожидаемого в ближайшей перспективе значительного (утвержденная недавно Президентом страны Концепция, до 2030 года предусматривает увеличение финансирования науки в 6 раз к 2025 году и 10 раз к 2030 году) увеличения финансирования науки. При таком увеличении объема финансирования, естественно, будет возникать проблема его эффективного использования. А это в свою очередь, требует многократного улучшения качество экспертизы научных проектов. 

Недавно МИР был объявлен конкурс фундаментальных проектов, который предъявлял к подаваемым проектам ряд новых требований, направленных на улучшение их качества. Однако, как и раньше, они становятся полумерами без улучшения качества экспертизы. Более того, сами эти требования являются не полными, так как все равно позволяют «проскочить» многим низкокачественным проектам даже через техническую экспертизу (например, нет требования обязательного письменного согласия от зарубежного партнера, совместной подготовки PhD-диссертаций, к количеству публикаций за последние 3-5 лет, и т.д.). 

Кроме зарубежных ученых, к процессу экспертизы научных проектов можно привлечь также и зарубежные фонды, и научные организации. Еще в 2017 года, во время поездки в Италию, я встречался с руководством Мировой Академии наук (раньше она называлась Академией наук третьих стран, сокращенно - TWAS) и обсудил возможное с ними сотрудничество. Они тогда предложили, что могли бы организовать высококачественную экспертизу проектов, в случае если Узбекистан объявит совместный с ними конкурс научных проектов и программу подготовки PhD. Такую же возможность я обсуждал с представителями вышеупомянутого немецкого исследовательского фонда, научного фонда Фольксвагена и японского Агентства науки и технологий.  Меня удивляет то, что МИР до сих пор не наладил сотрудничество с такими организациями. 

Вместо этого, оно занимается непонятным «мониторингом» текущих проектов, где после представления годового и даже полугодового отчета, руководитель проекта должен презентовать свои результаты по проекту перед аудиторией совершенно некомпетентных «экспертов». При этом именно присутствие руководителя проекта на презентации, а не количество, уровень публикаций, не участие на международных конференциях, является приоритетом, показателем уровня проекта и условиям их аттестации. Нигде в мире нет таких нелепых требований и условий для отчетов. О том, что отчеты проектов требуется представить в бумажном виде (тогда как от такого требования уже лет 15-20 тому назад отказались почти во всех странах) можно и не говорить. Вышеуказанные факты и анализ множества других негативных фактов из деятельности МИР приводит к следующим выводам о фундаментальных факторах, тормозящих прогресс в науке:

1. Приоритетом для МИР является не обеспечение роста или прорыва науки, а ее «удержание на плаву», то есть «если мы все еще плаваем и не утонули, то это большое достижение»

2. За период своей более чем трехлетней деятельности данное ведомство так и не смогло установить четко-обоснованную, общепринятую во всем мире систему критериев конкурентоспособности ученых, научных исследований, и научных проектов

3. Фундаментальной реформой, обеспечивающим реформу науки должна быть «реформа менталитета» чиновников, ответственных за науку, прежде всего чиновников МИР. Последние так и не сумели реформировать свой менталитет. Без изменения менталитета не имеет смысла говорить о реформе науки.

Все эти три фактора и являются главными причинами фактического отсутствия прогресса в науке, и того, что МИР почти не внесло никакого вклада в развитие науки. Ведь данное ведомство должно было бы сыграть главную роль в развитии науки в тесном взаимодействии с ВАК, Академией наук, МинВУЗом и другими заинтересованными ведомствами. Именно такая цель преследовалась в Указе Президента об образовании Министерства инновационного развития с целью «совместно с Министерством высшего и среднего специального образования, Министерством экономики, Министерством финансов, Министерством занятости и трудовых отношений, другими заинтересованными ведомствами критическое изучение деятельности Академии наук и Высшей аттестационной комиссии при Кабинете Министров Республики Узбекистан и внесение предложений по кардинальному совершенствованию научно-исследовательской деятельности, системы внедрения ее результатов в практику, а также созданию научно-экспериментальных специализированных лабораторий, центров высоких технологий, технопарков по разработке высокотехнологичной продукции».

В этом Указе есть очень важная фраза «кардинальное совершенствование», то есть Указ требовал кардинальное улучшение состояния науки, а не ее выживание нахождения «на плаву». В наших предыдущих выступлениях мы также утверждали, что реформы науки и образования должно быть кардинальными, а не кустарными.

В том, что приоритетом для МИР является выживание а не рост  или скачок можно также убедиться при знакомстве описания его деятельности и достижений, приведенных на его официальной веб-страницы. Нелепым также выглядит подчинение МИР проректоров вузов (по науке и инноваций). Что это дало вузам за последние 3 года? Ничего. 

Еще один факт оторванности МИР и отечественной науки от современной реальности и их не реагирования на современные вызовы -  отсутствие специального конкурса научных проектов по COVID-19. Во многих странах уже в марте-апреле были объявлены подобные конкурсы, где приоритетными задачами стали моделирование эволюции данной эпидемии и особенностей свойств данного вируса. Все это, к сожалению, означает, что нам все время придется ждать, пока готовые модели распространения эпидемий, лекарства против них, а также вакцины появятся в других странах, где вышеупомянутые науки намного более развиты, чем у нас. 

Не это ли очевидный признак отсталости и инертности нашей науки, образования и академического сообщества в целом? Совершенно нелепой является также исключение из перечня приоритетных направлений для фундаментальных проектов таких научных дисциплин как физика, математика и химия.  Ведь исключительно эти три направления обеспечивают более 80% научных публикаций, то есть фундаментальную научную продукцию.

Центральной частью деятельности МИР является координация развития науки и технологий, путем финансирования научных проектов фундаментального, прикладного и инновационного характера. Похоже там не понимают каков должен быть «сухой остаток» от выполнения таких проектов, в результате чего требования к проектам, а также их экспертиза находятся на очень низком уровне. 

Например, главным ожидаемым результатом фундаментальных проектов должен быть научные статьи, опубликованные в реферируемых международных научных журналах с достаточно высоким импакт-фактором. Другим результатом должна быть подготовка хотя бы одного PhD в ходе выполнения проекта. Каждый фундаментальный проект должен дать в среднем 3-5 хороших публикаций в год и хотя бы одного PhD за весь срок своего выполнения. Все критерии, предъявляемые к фундаментальным проектам на стадии их экспертизы, а также их результатам должны быть основаны именно на этих требованиях. Только тогда в нашей стране произойдет значительный рост количества публикаций в международных журналах и вырастет количество конкурентоспособных PhD.

Для выхода из застойного состояния МИР должен принять следующие меры:

1. Кардинальная оптимизация системы финансирования науки, которая должна включать в себе значительное улучшение системы экспертизы научных проектов и требований к ним. В частности, к экспертизе проектов нужно привлечь видных зарубежных ученых с высокими (не ниже 20) импакт-факторами. Ряд отечественных ученых, у которых обширные международные связи, могут помочь привлечь таких ученых. Сметы всех проектов должны включать отдельные статьи для выделения стипендии одному или двум докторантам, поездки на международные конференции и (например, в виде фонда материального стимулирования) премирование за научные публикации. При этом объем выделяемых грантов должен быть увеличен в несколько раз и быть достаточным для зарплаты научным сотрудникам на 7-8 ставок.

2. Налаживание совместных грантовых программ с национальными научными фондами Германии, Японии, Италии, Кореи и других развитых стран. При этом конкурсы должны проводиться по передовым направлениям, а не по устаревшим, которыми у нас до сих пор еще занимаются большинство отечественных ученых. Поскольку у таких фондов имеется хороша налаженная и эффективная система экспертизы, то это позволит кардинально улучшить ее качество. Недавно МИР проводил подобные совместные конкурсы с рядом развивающихся стран, у которых система экспертизы тоже не сильно развита (хотя и значительно лучше, чем у нас). Следует ориентироваться развитые страны. Поэтому результаты недавних таких конкурсов оказались, мягко говоря, не очень впечатляющими. Например, в результате проведенного недавно так называемого совместного конкурса «на лучшие проекты фундаментальных научных исследований, проводимого организациями-участниками Евразийской ассоциации поддержки научных исследований были отобраны всего 4 проекта из 73 поданных проектов, то есть около 6%. Даже в конкурсах ведущих международных фондов (например, в программе HORIZON2020 Европейского союза), на которые подаются несколько тысяч проектов и где жуткая конкуренция, проходимость на уровне 10-15%. Выходит, качество проектов и конкуренция у нас значительно выше, чем у таких фондов? Невероятно!

3. Объявление конкурсов научных проектов по приоритетным направлениям, в аналогии с теми, что есть в упомянутом выше немецкого исследовательского фонда (а также в научных фондах Японии и ряда других развитых стран). Данная мера предусматривает следующее: Сначала объявляется конкурс на крупные проекты от инициативных групп видных ученых. При этом (годовая) сумма каждого крупного проекты может достигнут 15-20 миллиардов сумов. После отбора крупных проектов, в рамках каждого такого проекта будет проведен конкурс на более мелкие проекты, которого проведет уже не МИР, а руководители (инициативная группа) каждого проекта, отобрав в результате 10-15 подпроектов. Инициативная группа в подобных конкурсах обязательно должна включать зарубежных партнеров, которые являются крупными учеными и имеют h-индекс не ниже 25. Проекты обязательно должны предусмотреть подготовку магистерских и PhD-диссертаций.  Такая схема показала свою эффективность в нескольких странах, особенно в Германии (там она проводится DFG и называется Special Priority Program).

4. Налаживание совместно с зарубежными научными центрами, программ по подготовке PhD, которая должны позволить соискателю нахождение не менее 50% периода в институте зарубежного партнера. Программа зарубежных стажировок молодых ученых, которое сейчас осуществляет МИР, является неэффективным. Такая программа абсолютно не гарантирует повышение конкурентоспособности научных кадров. Нужно готовит новые научные кадры, а не повышать квалификацию не оправдавших доверия кадров.

5. Налаживание программы по оказанию существенной финансовой поддержки крупных (с количеством зарубежных участников не менее 30) международных конференций. Узбекистан сильно отстает в плане проведения международных научных конференций. Ответственные чиновники и академическое сообщество даже не понимают пользу от проведения таких конференций. Основываясь на своем опыте проведения более 20 международных научных конференций по передовым направлениям физики и прикладной математики за последние 20 лет, могу с уверенностью сказать, у научного сообщества страны отсутствует интерес к участию на таких конференциях. Это является еще одним признаком его отсталости и инертности, если не сказать деградированности. МИР и его предшественники ежегодно составляют перечень 150-200 международных и республиканских конференций, которые либо вовсе не проводятся, либо проводятся для галочки. При этом организатор конференции почему-то обязательно должен внести свое мероприятие в данные перечень. Действенной мерой также является налаживание механизма материального стимулирования со стороны МИР авторов научных статей в тесном сотрудничестве вузами и НИИ. Я более чем уверен, что без понимания сущности вышеприведенных выводов, а также без принятия вышеперечисленных или им близких мер МИР будет стоят там, где сейчас стоит (если не опуститься еще ниже), а приоритетом для него будет выживание, в не рост и прогресс.

Наконец, еще одно ведомство, которое никак не оправдало надежды и не внесло своего вклада в развитие науки, является Академия наук страны. По сути, это ведомство должно быть локомотивом для развития науки. На деле же оно продолжает деградировать. Десятки НИИ, где работают около ста (или меньше) сотрудников, занимают помещения, рассчитанные на тысячи человек, средний возраст кандидатов и докторов наук в плачевном состоянии, большинство научных сотрудников не имеют h-индекса, значительное количество научных сотрудников не имеют ни одной публикации за год, целые институты, не проводят ни одной международной конференции десятилетиями или во весь период своего существования. 

Можно перечислить еще множество таких моментов, из которых видно, что система Академии наук – невостребованное ведомство в современной реальности. Оно было эффективно в советское время, где реальность была совершенно иная, соответственно, требования и поддержка данной системы тоже были другими. Поэтому (подобное свойственно ряду европейских стран) статус данной организации следует сделать общественным, сохранив за ним право проведения выборов в академики, а НИИ передать в (до некоторой степени) подчинение МИР и вузов. Данная организация сейчас выполняет функцию «Ассоциации научно-исследовательских институтов», не имея при этом (в отличии от своих предшественников советских времен) своего самостоятельного финансирования.

Ряд вышеуказанных фактов и статистику я привел на примере физико-математических наук, которые являются наиболее передовыми в нашей страны и обеспечивают большую часть публикаций в международных научных журналах. Положение дел в медико-биологических и общественно-гуманитарных науках выглядит еще более удручающим, особенно в плане признаваемости и восприятия на мировом уровне.

Без восприятие вышеуказанной реальности, понимания главных факторов, обуславливающих застой в науке и образовании, а также без принятие вышеперечисленных мер, он будет продолжатся еще сколь угодно долго. Всякая попытка (кустарной) реформы без учета этих факторов превратится только в имитацию реформ, подобно тому, как безграмотный врач лечит только симптом болезни (например, высокую температуру), совершенно не интересуясь факторами, обуславливающими данную патологию.

Мнение редакции может отличаться от мнения автора