Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Коллектив Института востоковедения Академии наук Узбекистана подготовил статью в ответ на мнение академика Кадыра Гуламова, который рассуждал о непростом настоящем и туманном будущем узбекской науки.
– В последнее время в Интернет-ресурсах появляются разные статьи, авторы которых активно обсуждают наболевшие проблемы нашего общества и предлагают свой взгляд на их решение. В этом смысле статья академика К.Г. Гуламова, которая содержит ряд претензий в адрес руководства Академии наук Республики Узбекистан, некоторых ее научно-исследовательских институтов и ученых, стала самым «громким» предметом обсуждений в последние несколько дней.
Искренние переживания К.Г. Гуламова за судьбы отечественной науки очевидны, и мы можем только присоединиться к этим переживаниям. Правда, как подсказывает многовековой опыт, искренность и благие намерения, увы, не всегда означают, что описанная в эмоциональном порыве ситуация и есть истина в последней инстанции. А, самое главное, громкие и очевидно пристрастные «разоблачения», как правило, не означают, что проблемы будут решены в одно мгновение, даже если за их решение возьмется сам «разоблачитель».
В этом смысле особенно показательно, что уважаемый автор де-факто не предложил реальных путей решения обозначенных им же проблем. Нас, как сотрудников Института востоковедения академии наук РУз, естественно, задели те претензии, которые автор адресовал нашему учреждению.
Во-первых, мы полагаем, что автору, прежде чем обозначать какие-то претензии к Институту востоковедения, не мешало бы посетить его, поговорить с руководством и сотрудниками, чтобы вникнуть в ту сферу, о которой он хотел написать в качестве “признанного” эксперта.
И если быть откровенным, автор не продемонстрировал, что в проблемах востоковедения он может претендовать на статус «эксперта», тем более очень поверхностно осведомлен о том, что происходит в Институте востоковедения АН РУз. Напомним, что в отличие от других научных дисциплин, востоковедческая наука, даже и в мировом масштабе, является совершенно узкоспециализированным направлением гуманитарных наук, имеющим свои специфические особенности, методологию и устоявшие классические и источниковедческие требования.
Освоение этих качеств требует достаточно много усилий, времени и знания ряда восточных и западных языков. Именно этим и объясняется нехватка квалифицированных кадров-востоковедов, особенно источниковедов, способных изучать средневековые рукописи.
Во-вторых, чтобы полноценно оценить и понять существующие проблемы, необходимо было быть если не востоковедом, то хотя бы историком востоковедения. Между тем, согласитесь, что более чем странным выглядит то, что о состоянии дел в Институте востоковедения АН РУЗ взялся судить физик, пусть даже очень известный. Точно так же нелепо выглядело бы если бы академик гуманитарного направления взялся бы судить о состоянии физики или математики в академических учреждениях.
Как результат, уважаемый К.Г. Гуламов допустил массу неточностей и ошибок, которые, как мы полагаем, самым серьезным образом сказались на научной значимости статьи автора. Хорошо известно, что среди научных учреждений гуманитарных направлений в Академии наук страны, Институт востоковедения признан флагманом и уникальным учреждением. И не только потому, что здесь хранятся уникальные рукописи, а потому, что несмотря на трудности разных переходных периодов, Институту удалось сохранить костяк специалистов, которые способны работать с этими рукописями.
В-третьих, насколько нам известно, автор пользовался явно устаревшей информацией сотрудников, которые уже давно не работают в нашем Институте, либо настолько же пристрастны, насколько не осведомлены о реальной ситуации и о наших проблемах, которые достались Институту как наследие из нашего непростого прошлого. Однако мы не хотели бы следовать за автором в его эмоциях – они только мешают, если вы хотите объективно разобраться в сути дела. Итак, давайте спокойно и беспристрастно разберемся в этом деле.
К.Г.Гуламов справедливо заметил, что основная задача Института Востоковедения АН РУз – это изучение, перевод и издания огромного рукописного наследия, хранящегося в этом учреждении. Но дело в том, что это рукописные тексты, подчас со сложнейшими почерками, чтение которых требует навыков, долгого опыта и хорошей осведомленности в теме. Иначе невозможно прочитать и понять текст!
К этому надо добавить то обстоятельство, что мы имеем дело с разными сферами наук, которые появились в прошлом. Следовательно, читающий специалист должен быть осведомлен в этих сферах (например, фармакологии, химии, философии, исламских науках и так далее). Иначе текст не будет понят. Ни одно учреждение в мире таких многопрофильных специалистов не готовит! Знание арабского, персидского или классического узбекского языка здесь не поможет. Поэтому наши сотрудники занимаются фактически повторным обучением новых сотрудников сами. Это не просто многолетний труд. Здесь должна быть налаженная традиция, прерывание которой мгновенно сказывается на качестве сотрудников, особенно молодых.
И здесь самое время напомнить о проблемах в нашем недавнем прошлом, от последствий которого мы только-только начали оправляться. Вспомните 90-е годы, когда непростые условия привели к уходу квалифицированных кадров из многих учреждений. На Институте востоковедения АН РУз это тоже сказалось, в первую очередь на качестве специалистов и отсутствии среднего поколения востоковедов.
Привлечь выпускников Государственного Института востоковедения для занятий наукой было крайне сложно, поскольку знатоки нескольких языков находили работу в других сферах или даже за пределами страны. Это был первый и серьезный удар по классическому востоковедению в подготовке кадров. Нельзя сказать, что руководство того времени не видело этих проблем с кадрами, которые охватили и другие сферы наук. Тотальная критика без полного понимания корня проблем заставила принять не вполне продуманное решение – передать академические институты в университеты и институты. Когда выяснилось, что это было ошибочным решением, было уже поздно.
Многие квалифицированные кадры в востоковедении ушли. А это означало еще один невосполнимый удар по преемственности в подготовке кадров. Это должно стать нам серьезным уроком, прежде чем снова браться за перо и обрушивать критику, не будучи осведомленными в ситуации.
Возрождение Академии наук и его институтов, повышение зарплат и социальных условий сотрудников не означает мгновенного решения всех проблем. Строительство нового здания для Института было осуществлено почти за полтора года. Но подготовить хорошего специалиста за такой же срок, умеющего читать рукописи и полноценно понимать их текст (скажем, по мусульманской философии) занимает гораздо больше времени.
Восстановление прерванных традиций состоит именно из такой рутинной и каждодневной работы не только руководства, но и каждого сотрудника. У нас в Институте это хорошо понимают. Криком о помощи или публичной и громкой критикой и самокритикой это дело не продвинется. И это мы все тоже хорошо понимаем. Мы действительно очень благодарны нынешнему руководству страны и особенно Президенту, уважаемому Шавкату Миромоновичу, за реальную помощь Академии наук и особенно за то, что теперь размер заработной платы научных работников позволяет привлекать талантливую молодежь и целенаправленно работать над повышением ее квалификации.
Повторяем, это долгий и кропотливый труд. Мы этим и занимаемся, понимая, что будущее нашего Института, как всей Академии наук страны, делается сейчас и что старшее поколение должно вложить в это свои усилия, чтобы восстановить прежние традиции. Именно с этого и нужно начинать, поскольку любые стратегические и тактические задачи должны выполняться подготовленными кадрами и особенно в научном учреждении. Именно на это направлены основные усилия в кадровой политике Института. У нас есть уже первые результаты, пусть скромные, но мы знаем точно, что от подготовки профессиональных кадров зависит будущее академического востоковедения. К сожалению, об этой нашей работе уважаемый К.Г. Гуламов не осведомлен. Хотя вполне мог посетить Институт и посмотреть на все своими глазами.
А теперь позволим себе обратиться конкретно к тем претензиям, которые обозначил уважаемый К.Г.Гулямов. Но прежде предупредим, что мы не собираемся скрывать проблем. Повторяем, что критика, если она объективная и профессиональная, всегда была двигателем прогресса, и как люди науки, мы это хорошо понимаем и принимаем. К примеру, К.Г.Гуламов прав в том, что снижается количество исследований в области истории естественных и точных наук.
Это действительно большая проблема, и не только для Узбекистана. Причем наш опыт давних и тесных связей с востоковедными центрами и институтами показывает, что эта проблема обрела мировой масштаб. И это связано с обозначенной выше проблемой нехватки кадров, а главное, качества их подготовки. Здесь уместно будет напомнить о том, что ученые, заложившие фундамент такому направлению в востоковедении, как история науки мусульманского Востока, по своему базовому образованию были специалистами естественно-научных и технических направлений. Позже они овладели восточными языками и навыками изучения восточных рукописей и добились выдающихся результатов.
В настоящее время эта проблема особенно ощущается, если иметь в виду, что одним из приоритетных научных направлений Центра исламской цивилизации в Узбекистане после его открытия, будет углубленное и всестороннее изучение научного наследия не только великих ученых средневековья, таких как Мухаммад ал-Хорезми, Ахмада ал-Фергани, Абу Райхана ал-Беруни, Ибн Сина, Мирза Улугбек.
Поэтому в нашем Институте важное внимание уделяется наследию последователей этих ученых, которые тоже оставили неизученные до сих пор сочинения в различных отраслях науки, с целью показать эволюцию научной мысли в нашем регионе. И теперь вновь актуализируется проблема выработки стратегии и механизмов подготовки кадров, способных достойно продолжить это направление.
Теперь обратимся к замечанию уважаемого К.Г.Гуламова относительно списка источников, научно-комментированный перевод которых на узбекский язык был запланирован на 2017-2021 гг. (Приложение № 3 Постановления Президента Республики Узбекистан № ПП-2995 от 24.05.2017).
1. Всего в список включено 28 наименований, из которых 8 рукописей исторического, 5 – естественно-научного, 1 – философского и 14 – религиозного содержания. Специалист-источниковед, знакомый с этим списком, в курсе, что из приведенных только две рукописи по истории (”Мужмал-и Фасихи” Фасиха Хавафи (XVI в.) и “Мухит ат-таварих” автора XVII-нач. XVIII в. Мухаммад Амина Бухари) и 1 – по фармакогнозии (“Китаб ас-сайдана фи-т-тибб” Абу Райхана Беруни) были изданы в русском переводе. Остальные все источники переводятся на узбекский язык с языка оригинала или подготовлены к изданию в виде факсимиле и критического текста оригинала.
Кроме того, русские переводы тоже не самые совершенные, так как в науке уже появились новые толкования множества терминов, одновременно появились переводы сочинений на английский или другие языки. Эти переводы учитывались нами, имея в виду точность передачи смысла текстов, особенно терминов и понятий, которые в прошлом не были раскрыты в полной мере. Если бы уважаемый академик К.Г.Гуламов поинтересовался этими переводами у авторов переводов, мы уверены, что такой претензии не возникло бы.
2. Относительно научной ценности повторных переводов, хотелось бы отметить такой факт, что в научных кругах общепризнан фундаментальный характер узбекских изданий ХХ в. из серии избранных произведений Абу Райхана ал-Беруни, некоторых медицинских трудов Абу Бакра ар-Рази, знаменитого «Канона врачебной науки» и других медицинских, а также литературных произведений Абу Али ибн Сины, отдельных математических и астрономических трактатов Мухаммада ал-Хорезми и Ахмада ал-Фергани. Потому что они, также, как и русские переводы, снабжены вводным исследованием, обширными комментариями и указателями, не только заимствованными, но и дополнительными, поскольку, как мы сказали, мировая наука, чей опыт мы учитываем, на месте не стоит.
Причем, специально оговорены места, где в русские переводы закрались ошибки, либо неточно переведены термины и так далее. Согласитесь, это не механический перевод с языка на язык. Сотрудники ИВАН РУз, планирующие научно-комментированные переводы на узбекский язык вышеназванных трех источников, хорошо знают эти требования к академическим изданиям. К этому хотелось бы еще добавить, что узбекский перевод «Сайданы» Абу Райхана ал-Беруни не является калькой русского издания 1974 г. Академик У.И.Каримов, после завершения русского перевода, сам начал работу над узбекским, привлекая к работе, помимо основного арабского текста в рукописи ХШ в., его персидский перевод того же времени (переписан в XVII в.).
Так как переводчик персидского сам был врачом, в свою редакцию «Сайданы» он добавил и лечебные свойства лекарств, которые включены в узбекский перевод. К сожалению, У.И.Каримову не удалось завершить эту работу – он умер в 1997 г. Теперь мы не только завершаем эту работу, но и корректируем перевод уже сделанного, так как повторяем, мировая наука на месте не стоит, и мы должны на это реагировать, вносить поправки. Кто занимался такого рода работой знает, как тяжело заниматься научно комментированным переводом, когда уже есть переводы на другие языки, поскольку эти переводы надо учитывать, при необходимости поправлять или дополнять. И эта работа во много раз сложнее, чем та, которая ограничилась бы простым переводом с оригинала.
3. Нельзя согласиться с автором статьи по поводу роста количества издаваемых религиозных сочинений, так как Отдел исламоведения и общественной мысли состоит из всего лишь шести научных сотрудников. Увлечение публикаций по Исламу за последний период связано главным образом с выполнением задач, обозначенных в планах мероприятий создаваемых научно-исследовательских центров по изучению духовного и научного наследия выдающихся богословов и суфиев, таких как Имам ал-Бухари, Имама ат-Термези, Бурханиддина ал-Маргинани, Абу Мансура ал-Матуриди, Бахаадина Накшбанди и др. Иными словами, Институт не может и не должен самоотстраняться от задач, которые ставит руководство по изданию и популяризации нашего религиозного наследия.
Поэтому, в связи с открытием в 2017 году международного научно-исследовательского центра Имама ат-Термези, в 2018 году был издан каталог рукописей произведений термезских ученых из собраний мира. Кроме этого, в список источников Постановления Президента Республики Узбекистан ПП-2995 были включены труды нескольких ученых из Термеза для научно-комментированных переводов на узбекский язык.
4. По поводу нерационального выделения грантовых средств для переводов с русского на узбекский язык Министерством инновационного развития Республики Узбекистан, то на наш взгляд, этот пример выбран, мягко говоря, неудачно.
Во-первых, перевод на узбекский язык монографии У.И.Каримова «Неизвестное сочинение ар-Рази ‘Книга тайны тайн’» не входит в план грантовых проектов. Работа выполнена как внеплановая работа С.Каримовой.
Во-вторых, инициатива издания этой монографии на узбекском языке принадлежит директору Навоийского горно-металлургического комбината, доктору технических наук, профессору, Герою Узбекистана К. Санакулову, который прочитав русское издание 1957 г., решил размножить книгу в узбекском варианте с целью ознакомить студентов-химиков профилированных ВУЗов с историей химии Х века. По этой причине эта работа была полностью оплачена НГМК.
Кроме того, призвали бы нашего уважаемого критика учесть, что русским или каким-либо другим иностранным переводом упомянутых и похожих сочинений будет пользоваться в основном специалист или русскоязычный читатель, в то время как узбекские переводы арабографических книг очень востребованы широким кругом наших читателей. Тем более, что наш критик академик К.Г. Гуламов сам напоминает слова уважаемого Главы нашего государства о необходимости сделать доступным это духовное богатство для нашего народа, приводя цитату из его выступления 1 октября 2020 года. Тогда в чем смысл критики?
5. Относительно критики К.Г. Гуламовым выполнения работ по реставрации и оцифровки рукописей в рамках прикладных грантов. Действительно, такие работы финансируются из средств, выделяемых на содержание уникального объекта – фонда рукописей Института востоковедения РУз. Но дело в том, что по сравнению с нынешними зарплатами научных сотрудников зарплаты специалистов по хранению и реставрации рукописного фонда, чрезвычайно малы. В результате возникает утечка и дефицит молодых кадров, а работа на этом участке – не на один десяток лет. Поэтому Институт подает проекты, в которых предусмотрено сохранение материалов фонда.
Многоуважаемый Кадыр Гафурович! Повторяем, мы хорошо знаем свои проблемы, причины которых мы попытались объяснить Вам. Вышестоящие инстанции тоже в курсе этих проблем Института востоковедения АН РУз, и в меру возможностей помогают нам. Мы надеемся, что совместными усилиями удастся найти пути их решений. А пока мы приглашаем Вас в новое здание Института востоковедения, где Вы еще не были, для того, чтобы Вы воочию увидели не только наши отдельные недостатки, но и наши успехи.
Институт востоковедения Академии наук Республики Узбекистан (Текст сохранён в авторской редакции)
Комментарии отсутствуют